Ширяевец Александр Васильевич

1887-1924

БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ

XPOHOC

ВВЕДЕНИЕ В ПРОЕКТ

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА

ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ

БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ

ПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ

ГЕНЕАЛОГИЧЕСКИЕ ТАБЛИЦЫ

СТРАНЫ И ГОСУДАРСТВА

ЭТНОНИМЫ

РЕЛИГИИ МИРА

СТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫ

МЕТОДИКА ПРЕПОДАВАНИЯ

КАРТА САЙТА

АВТОРЫ ХРОНОСА

ХРОНОС:

В Фейсбуке

ВКонтакте

В ЖЖ

Twitter

Форум

Личный блог

Родственные проекты:

РУМЯНЦЕВСКИЙ МУЗЕЙ

ДОКУМЕНТЫ XX ВЕКА

ИСТОРИЧЕСКАЯ ГЕОГРАФИЯ

ПРАВИТЕЛИ МИРА

ВОЙНА 1812 ГОДА

ПЕРВАЯ МИРОВАЯ

СЛАВЯНСТВО

ЭТНОЦИКЛОПЕДИЯ

АПСУАРА

РУССКОЕ ПОЛЕ

Александр Васильевич Ширяевец (Абрамов)

Александр Ширяевец.

Ширяевец Александр Васильевич (Абрамов) (1887/1924) — русский поэт. Наряду со своим другом С.А. Есениным Ширяевец представляет своим творчеством новокрестьянское направление в поэзии. В разное время были изданы его поэтические сборники, среди которых «О музыке и любви», «Богатырь», «Узоры» и др.

Гурьева Т.Н. Новый литературный словарь / Т.Н. Гурьева. – Ростов н/Д, Феникс, 2009, с. 347.

Ширяевец (Абрамов) Александр Васильевич (2[14].04. 1887—15.05.1924), поэт. Родился в с. Ширяево-Буерак Сызранского у. Симбирской губ. в семье бывшего дворового-крепостного. Учился в земской школе с. Бинарадка Самарской губ., закончил церковно-приходскую школу в с. Ширяево. Проучившись 2 года в Самарском городском училище, будущий поэт вынужден был оставить после смерти отца учебу за отсутствием средств к существованию. В 1905—1922 почтовый чиновник в Средней Азии.

Первые стихи и рассказы Ширяевца появились на страницах ташкентских газет и журнала «Туркестанский курьер».

Уже в ранних стихах, преодолев влияние символистов, поэт обращается к народно-песенной традиции. Восточные мотивы («Пески», «Голодная степь») выдержаны в напряженно-сдержанном тоне, и если этим стихотворениям свойственна созерцательная отстраненность, то стихи, посвященные родному Ширяеву и Волге, исполнены в плясовом ритме, здесь проявился безудержный темперамент поэта, лихость, «разинщина» и «кудеяровщина». В 1912 начинается переписка Ширяевца с Н. Клюевым, который оказал огромное воздействие на поэта своими стихами и письмами.

Стихи Ширяевца произвели сильное впечатление и на С. Есенина, который писал ему: «Извините за откровенность, но я вас полюбил с первого же мной прочитанного стихотворения… Вы там вдалеке так сказочны и прекрасны». Ширяевец, еще не будучи лично знакомым с Клюевым, Есениным, Клычковым и П. Карповым, органически вошел в «крестьянскую кузницу», духовным лидером которой был Клюев. В 1915—17 выходят 4 книги поэта: «Богатырь», «Запевка», «О музыке и любви», «Алые маки». В этих книгах буйствует сказочная, природная русская стихия

(«Есть ли что чудесней / Жигулей хребтов! / А какие песни с барок и клетов! / А какие сказы ходят с голытьбой! / Услыхал и сразу / Закипел гульбой!.. / С озорной волною / В эту синь и ширь! / Добывал бы с бою / Новую Сибирь…»).

Взгляд поэта устремляется и во времена Золотой Орды, и еще дальше — к эпохе половецких набегов на Русь и походам русских князей в Великую Степь

(«Не одна Ярославна заплачет! / Пьет Каяла багряную муть — / Захлебнулась! А птицы маячат — / Жадным клювом бойцов полоснуть…»).

Когда В. Ходасевич упрекнул Ширяевца в том, что в своих песнях поэт воспевает народ, которого «скоро не будет», и советовал ему: «…быт наших стихов уже почти кончен, возврата к нему не будет. Прощайтесь-ка с ним — да и в дорогу!», — Ширяевец ответил ему письмом, которое можно оценить как своеобразный творческий манифест поэта: «И что прекраснее: прежний Чурила в шелковых лапоточках с припевками да присказками, или нынешнего дня Чурила, в американских щиблетах, с Карлом Марксом или “Летописью” в руках, захлебывающийся от открывающихся там истин?.. Ей-богу, прежний мне милее!.. Ведь не так-то легко расстаться с тем, чем жили мы несколько веков! Да и как не уйти в старину от нынешней неразберихи, ото всех этих истерических воплей, называемых торжественно “лозунгами”… Может быть, чушь несу я страшную, это все потому, что не люблю я современности окаянной, уничтожившей сказку, а без сказки какое житье на свете?..» И в последний год жизни Ширяевец подтвердил своими стихами, что эти слова — не декларация, а жизненная, духовная, творческая суть поэта:

«Никогда старина не загаснет: / Cлишком русское сердце мое.. / Позабуду ли песни на Клязьме! / Как я мчался с тяжелым копьем… / Вечевые прибойные клики! / Ветер Волхова вздул паруса! / То палач я, то нищий калика / То с булатом в разбойных лесах… / Не припомню, какого я роду, / Своего я не помню села… / Ускакал я в бывалые годы, / Старь родная меня занесла».

В 1917 он писал: «Я жду, что скажет не фабричная, считающаяся только с Карлом Марксом Русь, а Русь деревенская, земледельческая, и заранее отдаю ей мои симпатии, ибо только в ней живая сила». В 1922 Ширяевец приезжает в Москву, где сталкивается с явным неприятием его творчества еврейскими большевиками. Цензура не пропускает в печать его лиро-эпическую поэму «Мужикослов», а сам он, вступивший поначалу в группу пролетарских поэтов «Кузница», исключается из нее в результате явного творческого несоответствия декларациям группы стихотворным упражнениям ее членов. «Я сын крестьянской полевой Руси, а не той, которая проповедуется в сферах», — отчеканил поэт в письме к П. Я. Заволокину. После долгих мытарств, наконец, вышла в Москве последняя книга стихов Ширяевца «Раздолье».

Куняев С.

Использованы материалы сайта Большая энциклопедия русского народа.

Ширяевец (настоящая фамилия Абрамов) Александр Васильевич [2(14).4.1887, с. Ширяево-Буерак Сызранского у. Симбирской губ.— 15.5.1924, Москва] — поэт.

Родители — выходцы из крепостных, приписывались к мещанскому сословию. В связи со сменой рода занятий отца (служащий на известковом заводе, лесной объездчик, предприниматель) и его смертью (1900) детство будущего поэта проходит в разных местах Поволжского края: с. Бинарадка Самарской губ. (здесь он поступает в земскую школу), снова Ширяево (здесь в 1898 оканчивает церковноприходскую школу), Самара (прерывает на 2-м классе городское училище и становится чернорабочим), Ставрополь-Самарский (чуть больше года работает писцом в канцелярии казенного лесничества), снова Самара (безуспешные попытки устроиться на работу в табачный магазин и на железную дорогу).

В 1905 Ширяевец вместе с матерью уезжает по вызову родственницы в Ташкент, становится чиновником почтово-телеграфной службы.

Здесь начинаются и его серьезные занятия поэзией, пробужденные еще детским чтением книг на Волге: «Читал книги, заносимые в село торговцами-лубочниками... Первым прочитанным поэтом был Кольцов, потом Лермонтов... Писать стихи начал еще в Бинарадке, когда мне было лет 9-10» (Автобиография, 1913). Рождение в самой живописной части Волги, среди легендарных Жигулевских гор (место набегов и гульбы Стеньки Разина со своей вольницей) явилось важнейшим стимулом поэзии Ширяевеца: «В междугорье залегло — / В Жигулях мое село. / Рядом — Волга... / Плещет, льнет, / Про бывалое поет...» («Ширяево», 1916). Не случайно и свой псевдоним поэт образовывает от названия родного села.

Дебютировал Ширяевец в 1908 фельетоном в стихах и прозе «Наградная» (газета «Туркестанский курьер»). В 1911 становится одним из авторов (вместе с Л.Порошиным и П.Поршаковым) изданной в Ташкенте конгломератной книги «Стихи», где ему принадлежит раздел «Ранние сумерки». Здесь подает о себе голос основная тема поэзии Ширяевеца — «песни» народной Руси («Пал туман...», «Деревенская», «Непутевая», «Волжская»).

Ширяевец ищет выхода в большую литературу и посылает свои стихи в петербургский еженедельник «Народный журнал», где с конца 1912 начинает печататься. Тогда же отправляет письмо со своими стихами на суд Н.Клюеву, от которого получает помеченный 11 марта 1913 ответ: «Мне очень радостны все Ваши слова и выводы, и я всегда буду любить Вас, как любил заочно по песням в народном журнале. Вы очень мне близки по духу и по устремлению к песне» (Клюев Н. Сочинения. Мюнхен, 1969. Т.1. С.186). Подобным же образом посылаются стихи И.Бунину и С.Городецкому, также ответившим молодому поэту полным признанием его таланта. Вскоре в своем обзоре текущей поэзии «Девять книг» Городецкий уже писал о Ширяевеце «Судя по его вещам мы в его лице имеем новую поэтическую силу, идущую прямо с земли, как Клюев и Клычков... Его песни не могут не петься. В них мы опять имеем то драгоценное совпадение форм искусства, лично народного и нашего литературного, которое так поразило всех в Клюеве... Талант волжского певца силен и несомненен» (Речь. 1914. 10 марта).

Жизнь Ширяевеца проходит между тем в чуждой его романтической душе казенной обстановке. Тоску одиночества скрашивает переписка с Клюевым, ставшим для него непререкаемым авторитетом, и с другом-поэтом П.Поршаковым. Стремление к расширению круга литературных единомышленников приводит Ширяевеца к знакомству (заочному) с проживающим тогда еще в Москве С.Есениным, которому — как секретарю журнала Суриковского литературно-музыкального кружка «Друг народа» — попадают присланные Ширяевецем стихи. 21 янв. 1915 Есенин отвечает Ширяевецу чрезвычайно доброжелательным письмом, положившим начало их переписке и затем дружбе: «Извините за откровенность, но я Вас полюбил с первого же мной прочитанного стихотворения <...> Вы там вдалеке так сказочны и прекрасны» (Есенин С. ПСС: в 7 т. М., 1999. Т.6. С.61-62). Вскоре Есенин становится для Ширяевца «своеобразным поэтическим идолом — неким эстетическим эталоном той национальной словесной стихии, которая жила и в душе самого Ширяевца» (Тартаковский П.— С.22).

Тем временем в Ташкенте Ширяевец печатается в сборнике «Под небом Туркестана» (1914), а затем уже выпускает полностью авторские книги стихов «Богатырь» (1915), «Запевка» (1916), «О музыке и любви» и «Алые маки» (обе — 1917). Основная тема поэзии Ширяевца — народные вольнолюбивые настроения, образ Руси с ее душевной широтой и удалью. Стих подчеркнуто ритмизирован и носит плясовой характер («Черемуха», «На чужбине», «Масленица», 1914; «Гусляр», «Бурлак», 1915; «Девичья», «Святки», 1916). Обилие эмоциональных рефренов пронизывает песенную лирику. Ширяевец пишет о сильных характером героях из народа: отчаянных девушках, бурлаках, запорожцах, Стеньке Разине с его голытьбой. Под стать им и пейзаж, такой же неуемный, буйный, влекущий вдаль, к другой жизни: высокие кручи, волжские дали, волны, темные ночи и грозы.

В жизни современной деревни Ширяевца привлекает главным образом только то, в чем выплескивается наружу все талантливое и размашистое. О своем взгляде на крестьянский мир он писал В.Ходасевичу (7 янв. 1917): «Скажу кое-что в свою защиту. Отлично знаю, что такого народа, о котором поют Клюев, Клычков, Есенин и я, скоро не будет... И что прекраснее: прежний Чурила, в шелковых лапотках, с припевками да присказками, или нынешнего дня Чурила, в американских штиблетах, с Карлом Марксом или "Летописью" в руках, захлебывающийся от открываемых там истин?.. Ей-Богу, прежний мне милее!.. Знаю, что там, где были русалочьи омуты, скоро поставят купальни для лиц обоего пола, со всеми удобствами, но мне все же милее омуты, а не купальни... Ведь не так-то легко расстаться с тем, чем жили мы несколько веков!» (Ходасевич В. Есенин // Русское зарубежье о Есенине. М., 1993. Т.1. С.67).

В стихах Ширяевца образ старины («стари») предстает то затухающим — «Тускнеет твой венец алмазный» («Волге», 1921), то вполне исполненным надежды на неугасимость света прошлых веков: «Эх, Бинарадка старая — прощай! / Смотри, не угашай костров былого!..» («Старая Бинарадка (1894-1897)», 1922); «Никогда старина не загаснет. / Слишком русское сердце мое!» (цикл «Складень», 1922).

Своим заочным знакомством с Клюевым, Есениным, а затем и Клычковым Ширяевец решительно утверждается на путях новой, идущей от самых народных глубин поэзии и прочно вписывается в круг «крестьянской купницы». Даже в его внешности, подобно всем им, проступала прежде всего крестьянская (а отнюдь не чиновничья) сущность; современнику он запомнился по-мужичьи «скупоречивым, вдумчивым, широкоплечим увальнем, парнем в картузе и огромных яловых сапогах» (Фомин С. Ширяевец и Есенин // Красная нива. 1926. №22). Вместе с другими новокрестьянскими поэтами он печатается в одних и тех же изданиях («Ежемесячный журнал», «Голос жизни», «Современник» и др.), входит заочно в литературную группу «Краса» и литературно-художественное общество «Страда».

С «крестьянским уклоном» принимает Ширяевец и революцию 1917 (в письме к Поршакову от 31 марта 1917): «Чудеса! Много криков, лозунгов и прочего, кое от чего начинает тошнить, но я жду, что скажет не фабричная, считающаяся только с Карлом Марксом Русь, а Русь деревенская, земледельческая, и заранее отдаю ей мои симпатии, ибо только в ней живая сила» (Автобиографии. Письма. Стихотворения. С.433). Не принимает он и наметившуюся вскоре после октябрьского переворота установку на литературу как на средство выполнения политического заказа.

И после революции Ширяевец по-прежнему остается певцом Волги. Родившись и проведя детство на ней, он в дальнейшем был всю жизнь отделен от нее безводным Туркестаном. Хотя Ширяевец и посвятил Туркестану книгу стихов «Край солнца и чимбета» (1919) и поэтический цикл «Бирюзовая чайхана» (1924), Волга навсегда становится для него недостижимым краем мечты и счастья.

В мае 1921 к Ширяевцу в Ташкент ненадолго приезжает Есенин, а в следующем году он сам, оставив Туркестан, переезжает в Москву, где поселяется в Доме писателей на Тверской улице. Сразу же вступает в литературное объединение пролеткультовских поэтов «Кузница», из которого через год исключается за недостаточную «пролетарность» его творчества. Не предпринимая дальнейших попыток связать себя с какой-либо литературной группой, Ширяевец избирает путь упорного и сосредоточенного поэтического труда в суровом одиночестве, подальше от шумихи и витийства литературного «российского вавилона», осуждая, в частности, Есенина за имажинизм. Печатается в журнале «Красная новь», «Красная нива», в альманахе «Недра», в газете «Московский понедельник» и др. Выходят книга детских стихов «Узоры» (1923) и последняя итоговая книга «Раздолье» (1924). В поэзии Ширяевца московского периода заметен отход от песенной лирики к эпосу, что дает о себе знать в поэмах «Мужико-слов» (1921, издана отдельной книжкой в 1923) и «Палач. Песенный сказ» (1924); а в циклах «Поминальник» (1922) и «Складень» (1924) Ш. попытался запечатлеть мир прошлого, народную судьбу. Отдает он и некоторую дань т.н. «нови» (стихи о красноармейце, поэма о работнице и проч.).

Умирает Ширяевец от неожиданно случившегося воспаления мозга. Глубоко потрясенный его смертью, Есенин посвятил ему одно из своих лучших стихотворение позднего периода «Мы теперь уходим понемногу...» (1924).

А.И. Михайлов

Использованы материалы кн.: Русская литература XX века. Прозаики, поэты, драматурги. Биобиблиографический словарь. Том 3. П - Я. с. 723-726.

Далее читайте:

Русские писатели и поэты (биографический справочник).

Сочинения:

Волжские песни. М., 1928;

Избранное. Куйбышев, 1961;

Песня о Волге: стихи. Куйбышев, 1980;

Автобиографии. Письма. Стихотворения // Cahiers du Monde russe et sovietique. XXVI (3-4). Juildec. 1985. P.425-444;

«Русь в моем сердце поет!..» // Наше наследие. 1988. №9;

Стихотворения и поэмы. Ставрополь, 1992 (в кассете «Потаенный сад. Новокрестьянские поэты»);

Из переписки 1912-1917гг.// DeVisu. 1993. №3.

Литература:

Благой Д. Материалы к характеристике Сергея Есенина (из архива поэта Ширяевца) // Красная новь. 1926. Кн.2;

Львов-Рогачевский В. Александр Ширяевец (А.В.Абрамов): критико-биографический очерк// Ширяевец А. Волжские песни. М., 1928;

Земсков В., Хомчук Н. Есенин и Ширяевец// Русская литература. 1962. №3;

Сиволапов В. Из поэтического наследия А.Ширяевца // Вопросы русской литературы. Львов. 1971. Вып.1(16);

Тартаковский П. Свет вечерний шафранного края... (Средняя Азия в жизни и творчестве Есенина). Ташкент, 1981;

Киселева Л. К творческой биографии А.Ширяевца // Вопросы русской литературы. Львов. 1984. Вып.2(44);

Михайлов А. [Вступ. статья] // Ширяевец А. Стихотворения и поэмы. Ставрополь, 1992;

Голендер Б. Сидело солнце в бюрюзовой чайхане // Звезда Востока. Ташкент, 1996. №1. С.178;

Баранов В. Матери и Волге мой последний взгляд: 110 лет со дня рождения поэта А.Ширяевца // Русское эхо. Самара. 1997. №4. С.215;

Орлицкий Ю. А.Блок и А.Ширяевец // Шахматовский вестник. Солнечногорск. 1997. Вып. 7. С.173;

Савченко Т. Есенин и Ширяевец // Столетие Сергея Есенина. М., 1997. С.293;

Молько А. «Машет солнце платочком пуховым...» // Имена и судьбы. Самара, 2001. С.149.

ХРОНОС: ВСЕМИРНАЯ ИСТОРИЯ В ИНТЕРНЕТЕ

ХРОНОС существует с 20 января 2000 года,

Редактор Вячеслав Румянцев

При цитировании давайте ссылку на ХРОНОС