> XPOHOC  > ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ  >  ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ XIX ВЕКА  >
ссылка на XPOHOC

Юрий Карлович Арнольд

1825

ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ

XPOHOC
ФОРУМ ХРОНОСА
НОВОСТИ ХРОНОСА
БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА
ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ
ГЕНЕАЛОГИЧЕСКИЕ ТАБЛИЦЫ
ПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ
СТРАНЫ И ГОСУДАРСТВА
ИСТОРИЧЕСКИЕ ОРГАНИЗАЦИИ
РЕЛИГИИ МИРА
ЭТНОНИМЫ
СТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫ
МЕТОДИКА ПРЕПОДАВАНИЯ
КАРТА САЙТА
АВТОРЫ ХРОНОСА

Юрий Карлович Арнольд

Воспоминания

14 (26) декабря 1825 г.

"На другое утро, встав в 9 часов, мы услышали от поднявшейся уже, против своего обычая, матушки, что ночью к отцу прискакал курьер с приказанием прибыть ровно к 9-ти часам в придворную контору, в парадной форме, для присяги на верноподданство новому уже Государю Императору Николаю Павловичу, так как Великий Князь Цесаревич Константин Павлович отказался от наследия престола. Все это было так ясно и естественно, что не было никакого, хотя бы и малейшего, повода для какого-либо душевного беспокойства. А потому матушка без всякого сопротивления разрешила мне ехать к бабушке на Васильевский остров. Туда извозчик повез меня через Неву (против 9-й линии). У бабушки я встретил Егора Шпальте, с которым мы вместе в 1-м часу и отправились навестить мою замужнюю сестру Юнг-Стиллинг 1) жившую на Гороховой улице, между Адмиралтейской площадью и Малой Морской. Дорога туда нам предстояла через существовавший в то время Исаакиевский мост, мимо Сенатского здания и монумента Петра Великого. Когда мы доехали почти уже к концу моста, мы наткнулись на стоявший тут пост солдат, которые нас дальше не пустили. «Нельзя!» да и только, без дальнейших объяснений. «Да нам неподалечку, в Гороховую!» возразили мы. — «Сказано: нельзя!» отвечал старый унтер-офицер, «не ведено!» — «Да как же быть-то нам?» спрашивали мы: «Ведь совсем близко!» — «Нельзя!» — Тут мы заметили, что пешеходов не задерживают. Мы снова адресовались к унтеру: «А пешком дозволено пройти?» — «Пешком ничего, пешком можно!» Нечего было делать: отпустили мы извозчика и пошли пешком.

Хотя вся эта случившаяся с нами процедура крайне озадачила Егора Шпальте и меня, хотя мы вообще никак не могли себе объяснить, с какой это стати собрались полки именно в этом месте, тогда как (по объяснению Шпальте) недель около двух тому назад все гвардейские части присягали в своих казармах, но мы все еще были далеко от настоящей догадки. Между тем, сколько мы ни торопились, а движение вперед становилось все труднее: с площади около монумента и тянувшейся вокруг строившегося Исаакиевского собора дощатой ограды нахлыновали все более и все гуще толпы народа. Вместо того, чтобы нам хотя как-нибудь выйти на площадь против Вознесенского проспекта, волны этого людского океана, в котором бушевало верно уж несколько тысяч голов, теснили нас ближе и ближе к самому зданию Адмиралтейства. Я обеими руками прицепился к левой руке Шпальте, который года на четыре был старше меня. «Протеснимся-ка уж лучше к воротам Адмиралтейства; там все-таки свободнее», предложил мой спутник. И начали мы дружным натиском пропихиваться, так, что наконец достигли самой стены здания, как раз под левую из двух ниш с атлантами. Тут вздохнули мы уже посвободнее и стали оглядывать стоящих вблизи: это большею частью были люди среднего сословия, в общеевропейской одежде, да кой-какие лица в лисьих тулупах, с смирными, хотя и с столь же испуганными, тревожными физиономиями, как и все мы прочие. Видно было, что это либо лавочники, либо ремесленники. Как раз около нас, прижавшись друг к другу, стояла группа из трех лиц такого типа: седовласый старик, молодей лет 30-ти и молодая женщина.

С Сенатской площади неслись неистовые, буйные крики; что это именно кричали, нельзя было хорошенько разобрать.

«Дедушка! а дедушка! почтеннейший!» — обратился Шпальте к старику: «что это они орут? что все это значит?»

«Да вот давеча», сообщил старик, «как мы вон там около «мунаминта»-то проходили, московцы 2) баили, будто хотят обидеть Государя, кому намеднись мы присягнули; корону, значит, Богом данную, отнять у него. Вот они и кричат «ура» Константину Павловичу: допущать его до обиды-то им нежелательно».

«Да это все ложь», рассердился Шпальте: «Цесаревич сам отказался; письмо с курьером Сенату прислал прошлой ночью».

«Так-то, так, милый господин!» И сам батюшка митрополит им то же самое говорил, и генерал-губернатор наш, граф Милорадович; да подитка, не верят! И высокопреосвященнейшего напугали, едва успел уйти к собору А бедного Милорадовича-то так-таки уложили. Я сам видел, как он с лошади-то упал».

«Да баили еще», вмешался тут молодец, искоса нас оглядывая, «что Государь-то Константин Павлович с аршав-ской своей-то с гвардией сюда идет расправу творить, что уж он у Пулкова».

«И супруга ихняя тоже с ним», прибавила робко молодая женщина.

«Да-с! точно-с и супруга Государева», уже оживленнее сказал молодой парень; «вот, почему солдатики те и кричат, кто Константин, а кто и Конституция!»

«Как конституция?» воскликнул Шпальте: «да это вовсе не то значит!»

«Нет, господин милый! Это должно быть точно есть имя такое — то, значит Государева супруга!»

Вдруг с левой стороны на Дворцовой площади раздалось громогласное «ура!» В первый момент мы с Шпальте вздрогнули; но это «ура» звучало совершенно другим тоном: оно звучало светло, тепло, радостно! Из любопытства мы взлезли в находящуюся над нами нишу и присели около статуи атланта. Голые стволы деревьев на бульваре не очень-то мешали, так что через головы стоявшего внизу народа все-таки довольно ясно можно было видеть, что происходило на плацу. Видны были войска отчасти в мундирах, отчасти же и в шинелях, расставленные близ дворца и вдоль бульвара и около угла Невского проспекта, а по середине массу толпившегося народа, между которой выдавались треугольные шляпы с белыми султанами. Крики «ура» повторялись несколько раз, и каждый раз вместе с тем замечалось живое дви-Жёние в упомянутой толпе по средине Дворцовой площади. На другой день ходила молва о том, что молодой Царь целовался там с окружавшим его добрым народом. Потом вся эта масса граждан исчезла из глаз и видны были только густые ряды солдат, а в средине юный монарх, окруженный генералами. Вскоре затем Император показался верхом, а около него еще несколько лиц также на лошадях, и все они медленно направлялись вперед к Сенатской площади.

Там в это время тоже оказалась перемена: около забора строившегося храма теснилась весьма густая масса самого черного народа, судя по одежде на фигурах, а впереди их волновались в беспорядке шеренги солдат, которых вначале там не видно было. Внизу под нами находившиеся, как и мы, невольные зрители говорили, что это вновь прибыли роты гвардейского экипажа.

Против нас же, вдали, по Гороховой улице и по Вознесенскому проспекту, показались новые отряды пехоты, Император Николай Павлович со свитою, частию верхом, частию пешком, тем временем все понемногу продвигался и уже поравнялся с зданием Губернского Правления, как вдруг, остановившись со всею своею свитою, посторонился, а мимо него промаршировала рота солдат, которая направилась к мятежникам около Петровского монумента и там, встав, повернулась лицом к той стороне где стоял Государь Император. Вслед за тем послышались по всей линии бунтовщиков дикие крики: «ура Константину!», а где и «ура Конституции!» Это всех нас озадачило.

Император же Николай Павлович, как будто ничего особенного не было, продвигался спокойно все дальше вперед, и поравнялся уже почти с домом князя Лобанова, когда прибыли на плац подошедшие из Гороховой и с Синего моста войска. Государь подъехал к ним и что-то им сказал На что солдаты ответили восторженным "ура!" Император во главе их подвинулся еще более вперед, почти вплоть до линии мятежников, и что-то говорил последним; а потом, когда со стороны их повторились все те же безумные крики, то повернул лошадь и медленно отъехал немного назад. 3) Около Лобанова дома и позади забора храма св. Исаакия оказались эскадроны Конной гвардии. Последовавших затем моментов в подробностях ныне уже не помню; но очень твердо осталось в моей памяти, что я видел, как, прежде чем стоявшие на Адмиралтейской площади верные части гвардии и подъехавшая между тем артиллерия начали действовать, молодой царь, еще приблизившись к мятежникам, их увещевал. Не раньше как после третьего увещания, когда раздавшиеся в ответ буйные крики сопровождались даже ружейными выстрелами, Государь, возвратившись за колонны верных защитников священных его прав, уступил настоятельным требованиям своих генералов, как потом все находившиеся тогда около Императора лица подтвердили, и разрешил наступательные действия. Все эти свидетели рассказывали, что им больно и тяжко было видеть на лице Государя выражение сильнейшей борьбы его души между требованиями государственного рассудка и влечением любвеобильного сердца.

Двинулась наконец гвардейская артиллерия вперед и выстрелила в толпу мятежников. Но этот залп произвел незначительное только смятение между бунтовщиками; зато, к несчастью, он крайне напугал стоявший на бульваре народ. Вся эта бесчисленная масса людей с криками и воплями разом быстро отхлынула назад к самой стене Адмиралтейского здания, причем (как потом говорили) многие, в особенности женщины и дети, сильно пострадали от давки и топтания ног. Позже объяснилось, что этот залп был пущен холостыми зарядами. Не почувствовав на себе никакого вреда, бунтовщики начали еще свирепее стрелять из ружей; но так как все-таки между ними произошло смятение вообще, следовательно, и должного порядка очевидно уже не было, то и стреляли без определенной команды, лишь бы отстреливаться, не очень то разбирая куда именно. От того-то немало от них шальных пуль попало в несчастный народ, теснившийся у стен Адмиралтейства.

Тогда подскакали еще две другие артиллерийские батареи, да ближе еще к монументу Петра, и пустили в бунтовщиков залпы, настоящими уже зарядами, картечью; а вслед за тем со стороны Исаакиевского собора кавалерия (мне помнятся белые, т.е. кирасирские мундиры) произвела атаку. Потом последовало еще два залпа артиллерии. Мятежники обратились в бегство и старались спасаться кто по набережной канала у казарм конной гвардии 4) кто по Галерной улице или по Английской набережной и даже на Васильевский остров по льду самой Невы. Их преследовали еще двумя выстрелами, а в дальнейшую погоню за ними поскакала кавалерия, должно быть конные пионеры, потому что за исключением кавалергардов и конной гвардии в самом Петербурге другие кавалерийские отряды, кроме означенных, не квартируют.

В 7-м часу все было покончено, и верные Государю войска расположились биваками на Петровской, Адмиралтейской и Дворцовой площадях, по Дворцовой набережной по Невскому и Вознесенскому проспектам да по Гороховой улице до мостов через Мойку.

Лишь только установился какой-то порядок, так мы с Шпальте поскорее дали тягу через Гороховую и Большую Морскую, а там далее побежали по набережной Мойки прямо домой, где я, к крайнему моему огорчению, нашел своих родителей в ужасной тревоге обо мне. Сам же отец приехал из дворца в 4-м еще часу, сделав не без труда крюк через Марсово поле и Большую Садовую. Ночью я очень долго заснуть не мог: все вспоминал про ужасы проведенных мною у Адмиралтейства семи часов, и успокоился только, когда воссияла в памяти моей светловеличественная личность молодого героя Императорам 5).


Примечания

1) Муж ее Федор Юнг-Стиллинг был сын знаменитого некогда мистика, гейдельберского профессора Юнг-Стиллинга, друга Гете, Гердера, пресловутой г-жи фон Крюденер и министра почт князя А. Н. Голицына.

2) Т. е. солдаты Московского полка.

3) На другой день ходили о том различные слухи: некоторые рассказывали, будто какой-то переодетый офицер (поручик Каховский), другие же, будто какой-то статский (учитель и поэт Вильгельм Кюхельбекер), стоявший близ того места, где сходились ряды экипаж-гвардии с рядами Моековских рот, два раза поднимал пистолеты, чтобы стрелять в Царя, но что оба раза стоявшие около него старые солдаты из числа бунтовщиков же сильно ударяли его по руке, так что он должен был опустить пистолет. Потом же оказалось, что Каховского до того еще схватили за убийство графа Милорадовича, и что Кюхельбекер покушался на жизнь не Государя Императора, а Великого Князя Михаила Павловича.

4) Этот канал в начале тридцатых годов был обращен в подземный проток, а сверху над ним сделана насыпь, да сооружен нынешний Конногвардейский бульвар.

5) Арнольд Ю. К. Воспоминания. — М., 1892. Вып. 1. С. 90-96. (Цитируется по кн.: Крутов В.В., Швецова-Крутова Л.В. Белые пятна красного цвета. Декабристы. В двух книгах. Книга первая. Новости прошлого. М., 2001.)

Здесь читайте:

Декабристы (биографический справочник)

Нечкина М.В. Декабристы

Движение декабристов (Список литературы)

Румянцев В.Б. И вышли на площадь...  (Взгляд из XXI века)

Участники наполеоновских войн (биографический справочник)

Исторические источники:

Бутнев А.П.  Воспоминания (о 14 декабря 1825 г.)

Глинка М.И.  Воспоминания (о 14 декабря 1825 г.)

Голицын Н.С.  Воспоминания (о 14 декабря 1825 г.)

Горчаков А.М. Воспоминания (о 14 декабря 1825 г.) 

Каратыгин П.А. Записки (о 14 декабря 1825 г.)

Муравьев Н. Конституция

Пестель П.И. Русская правда.  

Татищев [Доклад о событиях на Сенатской площади]

Телешов И.Я. Воспоминания (о 14 декабря 1825 г.)

Трубецкого С. П. Программа манифеста найденная 14 декабре в бумагах "диктатора" 

Фонвизин М.А. Воспоминания о событиях на Сенатской площади 14 декабря 1825 года

Правила Общества Соединенных Славян

 

 

ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ


Rambler's Top100 Rambler's Top100

 Проект ХРОНОС существует с 20 января 2000 года,

на следующих доменах:
www.hrono.ru
www.hrono.info
www.hronos.km.ru,

редактор Вячеслав Румянцев

При цитировании давайте ссылку на ХРОНОС