Документы 1888 года

1888 г.

ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ

XPOHOC

ВВЕДЕНИЕ В ПРОЕКТ

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА

ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ

БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ

ПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ

ГЕНЕАЛОГИЧЕСКИЕ ТАБЛИЦЫ

СТРАНЫ И ГОСУДАРСТВА

ЭТНОНИМЫ

РЕЛИГИИ МИРА

СТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫ

МЕТОДИКА ПРЕПОДАВАНИЯ

КАРТА САЙТА

АВТОРЫ ХРОНОСА

ХРОНОС:

В Фейсбуке

ВКонтакте

В ЖЖ

Twitter

Форум

Личный блог

Родственные проекты:

РУМЯНЦЕВСКИЙ МУЗЕЙ

ДОКУМЕНТЫ XX ВЕКА

ИСТОРИЧЕСКАЯ ГЕОГРАФИЯ

ПРАВИТЕЛИ МИРА

ВОЙНА 1812 ГОДА

ПЕРВАЯ МИРОВАЯ

СЛАВЯНСТВО

ЭТНОЦИКЛОПЕДИЯ

АПСУАРА

РУССКОЕ ПОЛЕ

Документы 1888 года

В.В. Розанов – Н.Н. Страхову. 22 янв. 88:

"...Не скрою, что по прочтении Ваших мыслей в кн. «Об основных понятиях физиологии» мне думалось поехать в Петербург и познакомиться с Вами. Но, кажется, Вы не живете в Петербурге в вакационное время. Я не оставляю этой мысли и теперь. Будучи учителем гимназии, я имею свободное время только на каникулах. Если бы Вы позволили, я приехал бы к Вам летом — но при условии, если это нисколько не стеснит Вас; может быть, вы любите уединение и Вам неприятно всякое постороннее лицо..."

1888.02.08 *)

Н. Н. Страхов - В. В. Розанову. 1888, 27 января:

"...Ваше рассуждение о потенциальности  1 показывает Ваше расположение к философии. Вы составили новую категорию, под которую подходят категории причины и цели. Это очень правильный прием. Вся философия есть не что иное, как работа над категориями, их точное определение и уяснение. Так учил Гегель, и Вы у него найдете бесподобные образчики этой работы. Знаете ли Вы книгу Бакунина «Основы веры и знания», вышедшую в 1886 году? Очень дурно написана, но в хорошем и истинно философском духе..."

В.В. Розанов – Н.Н. Страхову. 3 февр. 88:

"...Письма имеют то неудобство, что все отвлекаешься в сторону. Года 2 назад, когда я всюду встречал неодобрение своим занятиям (я учитель истории и географии) философиею, я раз в раздражении сказал очень близкому человеку (тоже нападавшему): «Если бы моих занятий и течения мыслей не одобрил Страхов, я, вероятно, на очень долго времени оставил бы их и вообще усумнился бы в правильности пути, которым иду; Вы же все только раздражаете меня без всякой пользы». Об этих-то мыслях я и хотел сказать Вам Вы просите, чтобы я Вам написал о себе. Я напишу о том. что я думаю..."

В.В. Розанов – Н.Н. Страхову. 15 фев. 88:

"...И вот одинокий и унылый, но безгранично верящий, присматриваясь к разным книжкам, я вижу, что был в древности ум, в котором есть что-то до чрезвычайности близкое и родственное; правда, на него теперь ссылаются лишь с насмешкой, говоря о его фантастических представлениях о вселенной (напр. Уэвель), но кроме этих представлений, вовсе не важных, есть у него какие-то чрезвычайно гибкие понятия, до чрезвычайности много объясняющие..."

Н. Н. Страхов - В. В. Розанову. 1888, 23 февр.:

"...Для меня ясно, что Вы не только хорошо пишете и обладаете большою гибкостью ума, но что сверх того лихорадочно возбуждены и рветесь и к истине, и к тому, чтобы сейчас же заявлять свои мысли. Очень меня трогает Ваша преданность тому, до чего Вы додумались, — то, что я называю религиозным отношением к истине и к ее исканию. Но зачем же торопливость?.."

В.В. Розанов – Н.Н. Страхову. 2 мар. 88:

"...Я думаю, что бы Вы ни написали мне в письме, ничто не будет для меня неожиданно, ново: настолько я вжился в Ваш образ мысли по Вашим книгам. Это я говорю по поводу того, что есть упрекающего в Вашем письме. Мне было почти неприятно, когда Вы спросили в 1-м письме, не моя ли такая-то книга, и я должен был сказать «да»; совершенно тягостно было все писанное об Аристотеле. Я знаю, Вы думаете, что в литературной деятельности есть нечто развращающее; я также думаю это. Получив Ваше письмо, я несколько дней все больше и больше вдумывался в это странное явление (т. е. что литер, развращает); тут тайна, страшная и трагическая..."

Н. Н. Страхов - В. В. Розанову. 1888, 18 марта:

"...Вот Вам моя критика. А необходимости переводить именно «Метафизику» я все-таки не понимаю. Вы нуждаетесь в деньгах? Да и почему не прочитать в подлиннике прямо те места, которые Вас интересуют? Ведь на столько Вы знаете же по-гречески? Ведь Вы знаете, что «Метафизика» есть сборник, а не систематическое исследование..."

В.В. Розанов – Н.Н. Страхову. 31 мар. 88:

"...Во 2-м изд. 1-го т. «Борьба с Западом» я прочел Вашу 2-ю статью о Рена- не («Истории без принципов») и об Аксакове. Обе статьи чудно хороши; первая — по тонкой наблюдательности, вторая — по силе и глубине чувства. Вы в одном месте сомневаетесь, что. быть может, не полно сказали об Аксакове; совершенно полно, и так хорошо, что не нужно лучшего ни в отношении к нему, ни в отношении к Вам. Я сейчас же вынул Ваш портрет, ибо то, что в первом письме Вы говорили об «утомленном взгляде», вся эта дорогая черточка в Вашем лице (и именно тяжелая для Вас самих) отразилась в Вашей статье..."

Н. Н. Страхов - В. В. Розанову. 1888, 29 апр.:

"...Мысль у Вас очень подвижна, и при такой подвижности легко делать всякого рода теоретические соображения, которые тем обильнее являются, что в них нет твердости и определенности. Когда-то меня мучило это легкое движение мыслей и я отделался от него тем, что стал искать опор в известных и неизвестных писателях. Мысль знаменитого философа, или та, которая уже напечатана где-нибудь в газете, составляет уже факт, не может уже подвергнуться умолчанию, уничтожению, а подлежит обсуждению..."

В.В. Розанов – Н.Н. Страхову. 29 апреля 1888 г.:

"...Вы спрашиваете меня о впечатлении, которое производят статьи Вл. Соловьева «Росс, и Евр.». Я расхожусь в своем впечатлении со всеми: ее все читают здесь, комментируют, т. е. разумею разный народ, питающийся духовно журналами, и таковы все, все общество, конечно. Никакого Чаадаева я в нем не вижу. Чаадаев прочел Жозефа де Местра, был чрезвычайно поражен им и сильно, с сильным чувством и, как я думаю, с живою болью за свое отечество написал свои «Письма»; конечно, потом наступило и у Чаадаева фанфаронство, тщеславие..."

Объяснительная записка Зубатова московскому обер-полицеймейстеру Юрковскому о своей агентурной деятельности. Май 1888 года:

"Перед вызовом меня в охранное отделение социальное положение мое было таково. Я служил в библиотеке моего тестя, за что имел стол, даровую квартиру и 15 руб. жалования; кроме того, имел службу еще на телеграфе, с окладом 35 руб. в месяц, которую я получил через своего знакомого стуарт-помощника начальника смоленского почтово-телеграфного округа. Благодаря этой протекции, своим знаниям и безукоризненному поведению я пробыл очень недолго на главной телеграфной станции, затем был переведен на станцию высшего разряда «Славянский базар», а оттуда на станцию «Окружной суд». Лучшим доказательством моего поведения и безупречного отношения к службе может служить тот факт, что начальник Московского телеграфа, получив какой-то донос о моей политической неблагонадежности, долго не решался уволить меня в отставку и сделал это лишь только через полтора месяца, и то потому лишь, что я подал рапорт о болезни..." 

1888.05.22

Письмо московского обер-полицеймейстера Е. К. Юрковского директору Департамента полиции П. Н. Дурново об агентурной деятельности Зубатова. 10 мая 1888 г.

"Вследствие письма от 4 сего мая за № 862 имею честь уведомить ваше пр[евосходительст]во, что бывший сотрудник Моск[овского] охранного отделения Сергей Зубатов до поступления в секретную агентуру не принадлежал к революционной партии и принял на себя роль революционера лишь с целью обнаружения более или менее серьезных революционных деятелей, каковы: Сахарий Коган, Василий Морозов, Гоц, Соломонов, Денисов, Уфланд и другие..."

1888.05.30

Н. Н. Страхов - В. В. Розанову. 1888, 18 мая:

"...Главное, из-за чего пишу Вам, — хочу похвалить Вас за Бакунина. Вы отлично сделаете, если растолкуете эту книгу Вашим легким и ясным языком. У меня была мысль самому заняться таким толкованием, но вижу, что никак не удастся это сделать. Философ он вполне, но он прямо питомец Шеллинга и Гегеля — тут нет существенной разницы, да и нет того школьного подчинения, которое обыкновенно соединяется с понятием приверженца известной системы. Философия немецкого идеализма вообще чужда догматичности, дает свободу и вполне развязывает ум. Со временем будет же когда-нибудь это понято..."

Н. Н. Страхов - В. В. Розанову. 1888, 19 июня:

"...Дай Бог Вам всего хорошего. Если Вы мною в чем недовольны, то скажите. Книгу Вашу почитываю, и то очень любуюсь, то нахожу новаторство без соответствующей новизны. Сам в потугах рождения новой статьи — «О времени, числе и пространстве»..."

В.В. Розанов – Н.Н. Страхову. 19 июня 1888:

"...Так сердито Вы еще никогда не писали (разве только одна страница против Вагнера и кое-что о Тургеневе — но и то добрее), и так сильно (по- моему) Соловьев еще ни разу не был унижен в нашей литературе. Но это и поделом; в смысле самоуверенности, неуважения ни к чему, кроме себя самого, в нем есть нечто почти хлестаковское, и мы всегда как-то склонны относиться к таким господам особенно почтительно: он всегда был небрежен со своими критиками (Столповым и др.), а они, даже когда, очевидно, чувствовали себя сильнее его, относились к нему как-то бережно, чересчур деликатно. Вы первый дали ему урок, отнеслись к нему небрежно, как к поверхностному мыслителю, почти прямо назвали его холопом и нахалом, ничего не любящим и едва ли способным что-нибудь любить серьезно, отдельные суждения его — софистическими, жалкими, убогими..."

Письмо В.И. Вернадского В. В. Водовозову. [О роли народных масс] [18]88.Х.22:

"Твое письмо застало меня в Англии, где я пробыл около месяца, пробыл несколько дней в Лондоне и затем побывал в ок­рестностях Бристоля и в северном Уэльсе. Мне не хочется теперь возражать тебе на твое мнение о Германии, но я не вижу ни малейшей надобности смягчать свое. Мне не хочется много возражать на него, п[отому] ч[то] недавно писал о Германии, а т[ак] к[ак] хвалить ее я не могу, то боюсь очень, чтобы не вышло из меня нечто вроде немцофоба – а быть «фобом» какой бы то ни было народности я отнюдь не желаю..."

1888.11.16

Письмо заведующего агентурой директору департамента П.Н.Дурново о наблюдении за деятельностью русских революционных организаций за границей,  от 4 ноября по юлианскому календарю:

"Вашему превосходительству благоугодно было потребовать от меня сведения во что обошлась мне конспирация с Тихомировым. Позволю себе изъяснить дело с полной откровенностью, на которую вызывает меня милостивое требование Вашего Превосходительства. После уничтожения народовольческой типографии, эмигранты решили поднять тревогу в иностранной печати и воспользоваться означенным случаем, чтобы выступить перед Европой с ожесточенными нападками на русское правительство. Зная о таковом намерении, я решил не только противодействовать ему, но, вместе с ним, и деморализовать эмиграцию с помощью той же печати, на которую революционеры возлагали столько надежд..."

Н. Н. Страхов - В. В. Розанову. 1888, 9 ноября:

"...То, что Вы пишете о себе лично, навело на меня грусть. Так я и предполагал, что Вам свойственная болезненная впечатлительность — неизбежный спутник всякой возбужденной мысли, всякого писательства. — Вам, как мне кажется, нечего еще больше себя возбуждать, а наоборот, — нужно себя успокаивать; я бы строжайше предписал Вам правильный образ жизни. Вы не владеете собою в занятиях. Так вот Вам задача: выучитесь владеть; попробуйте и увидите, что это не трудно. А я так радовался, что Вы женаты..."

В.В. Розанов – Н.Н. Страхову. 25 ноября 1888 г.:

"...Вчера получил, многоуважаемй и дорогой Николай Николаевич, Вашу книжку о Пушкине и др. поэтах; что касается Пушкина, то с многочисленными Вашими заметками о нем я был знаком давно: как только вышло издание Пушкина, сделанное Поливановым, я купил его и прежде всего прочел по указателю все примечения из Вас (извините за слог) и Ап. Григорьева — это было задолго до знакомства с Вами; а на днях, зайдя к одному учителю вечером, я вошел поздороваться к его нахлебнику, гимназисту 3-го класса, и увидав у него раскрытую «Складчину», сейчас же прочел Вашу статью о Пушкине — она по верности мыслей и по прекрасному тону (чуть ли последний не самое важное в сочинениях?) из самых лучших Ваших статей: это то же, что книжка «Об основных понятиях психологии и физиологии». Я был рад, что у Поливанова даже не упоминается имя Писарева, ограничивается Белинским, и Пушкин обработан в духе А. Григорьева и Вашем..."

В.В. Розанов – Н.Н. Страхову. Декабрь 1888 г.:

"...Ваше настроение. В создании этого настроения (мне кажется, насколько я знаю нашу литературу) Вы также оригинальны, также являетесь начинателем в нашей литературе, как Данилевский оригинален в создании 2-х мыслей: о культурно-исторических типах и о скрещивании как постоянном инвилляторе подбора, и которые также никогда не забудутся. И насколько я понимаю и предвижу, после всех волнений, после всяких искажений человеческого образа, какие нам, без сомнения, придется еще увидеть в своей истории, когда все перегорит и все уляжется — подымется в нашем обществе и литературе это Ваше настроение — всегда спокойное и чистое, полное любознательности и религиозности, уважения к человеку, серьезное и доброе..."

Н. Н. Страхов - В. В. Розанову. 1888, 14 дек.:

"...Меня одно очень порадовало: Вы начали чувствовать болезненность Достоевского; по-моему, он очень вреден для многих, я думаю и для Вас — теперь можно сказать — был вреден. Он бередил в других всякие раны, которыми сам очень страдал, и все доказывал, что это и есть настоящая жизнь, настоящие люди. Разумеется, в каждом вопросе он колебался, но думал, что так и нужно..."

В.В. Розанов – Н.Н. Страхову. 1888 г., конец.

Примечания

*) Для сопоставления событий, происходивших в России и в Западной Европе, здесь, как правило, указывается дата сначала по Григорианскому календарю (по ней как раз документы рассортированы), а дата по действовавшему у нас в XIX веке юлианскому календарю дается после наименования документа, вместе с его описанием.  

Далее читайте:

Россия в XIX веке (хронологическая таблица).

ХРОНОС: ВСЕМИРНАЯ ИСТОРИЯ В ИНТЕРНЕТЕ

ХРОНОС существует с 20 января 2000 года,

Редактор Вячеслав Румянцев

При цитировании давайте ссылку на ХРОНОС