|
|
Владимир Макаров-Чалдон
БЕЛАЯ НОЧЬ В ИГАРКЕ
«Вы жертвою пали в борьбе роковой,
Любви беззаветной к народу,
Вы отдали все, что могли за него,
За жизнь его, честь и свободу».
Выла медная труба, изредка прерываемая ударами литавр. В июне 1967 года
Игарка встретила меня похоронами. На грузовике с открытыми бортами на
скорости не свыше 3 км в час везли покойника. За ним следовал
немногочисленный оркестр и человек двадцать провожающих. «Старого коммуниста
хоронят. Еще до революции вступил в партию. Неоднократно встречался с
Лениным, выполнял его поручения. За это Сталин и хотел превратить его в
лагерную пыль. После реабилитации остался в Игарке. Работал до последнего
дня» - услышал я от людей стоящих на обочине.
Какую же надо иметь убежденность в своей правоте, правоте идеи, которой
служишь, чтобы в условиях Гулага сохранить веру в то, что и на твоей «улице
будет праздник». И это в условиях, когда твои многолетние друзья, соратники
презирают тебя, считают тебя изменником, врагом народа. Лучше поэта об этих
людях не скажешь: «Гвозди бы делать из этих людей, не было б в мире крепче
гвоздей!»
В этот день я узнал, что в 1967 году в городе Игарке проживало16 тысяч
жителей, а вокруг города могилы 50-ти тысяч. Город строили политические
заключенные-жертвы сталинских репрессий.
Игарка 1967 года, как вскоре стали говорить, «Старая Игарка» была не похожа
ни на один населенный пункт страны, которую по служебной необходимости я
исколесил вдоль и поперек. Деревянные дома барачного типа, деревянная
мостовая. Впечатление такое, как будто тебя поместили внутрь деревянного
пенала. Ведь она стояла и стоит на вечной мерзлоте, которая весной
превращается в болото. Основным предприятием был деревообрабатывающий
комбинат, на котором перерабатывалась лучшая в мире древесина- сибирская
сосна. Отсюда она шла на экспорт. Неоднократно деревянная Игарка выгорала
дотла. По постановлению правительства началось строительство нового города.
Управление, в котором я работал, вело монтаж средств связи строящегося
города и руководство управления меня направило для ознакомления с ходом
работ и оказания помощи бригадиру в организации работ. Прилетел во время
полярного дня, дня длиной 24 часа. Встретил меня бригадир-двадцатидвухлетний
парень. В номере гостиницы я жил вдвоем с научным сотрудником
антропологического института академии наук СССР. И вот первую мою ночь
пребывания на севере мы втроем проходили по городу. В основном просидели на
причале. Енисей в районе Игарки просто поражает своей шириной и глубиной.
Его ширина в районе Игарки семь километров. Где-то там, почти у горизонта,
виден левый берег. Величавая река несет свои воды в океан, из которого
океанские суда поднимаются до Игарки за лесом, а это четыреста километров от
устья. За два года до моей командировки лес поехал на отечественных судах.
До этого в Игарку приходили иностранные суда. И наряду с официальными лицами
их встречали «ночные бабочки». В Игарке в 1967 году впервые я услышал
словосочетание «валютные проститутки». Несмотря на преследование милиции
десятки женщин предлагали свою любовь иностранным морякам. Вместе с
иностранными моряками исчезли и они.
Примерно в ноль часов сорок минут солнце ушло за горизонт, а в один час
двадцать минут оно снова было над головой. Ночь, если можно назвать ночью
сумерки, в которых можно читать книгу без дополнительного освещения, длилась
всего сорок минут. В три-четыре часа "ночи" дошколята на улице. Крик, визг,
борьба, как будто три часа дня.
В эту чудную ночь от антрополога я получил информацию, которая и в настоящее
время не афишируется, хотя и не скрывается. Его рассказ, начавшийся с моего
вопроса: «Зачем Вы сюда приехали?»-перевернул многие мои представления о
завоевании Сибири русскими и их цивилизаторской роли в судьбе малых народов
севера. Оказывается лет за шестьдесят до похода Ермака народы, населявшие
западную часть Сибири, платили ясак белому царю. Земли же их официально
перечислялись в титуле Василия III. В конце шестнадцатого века власть в
Западной Сибири захватил хан Кучум, который отказался платить ясак царю. И
Ермак возглавил карательную экспедицию. Правда только после похода Ермака
началось заселение Сибири русскими, которые до этого здесь не жили.
Лет двести населению России внушается официальная версия, что малочисленные
народы Сибири с большой радостью шли под руку белого царя. А многие
территории до русских были не заселены. В действительности картина была не
столь благостная. Первыми в Сибирь шли воинские отряды, в основном казаки.
Они облагали данью коренные народы, которые обязаны, были сдавать добытую
пушнину в царскую казну. Не имевшие огнестрельного оружия, неорга-низованные
аборигены убегали в труднодоступные районы, на север к белым медведям.
Например, эвенки кочевали по огромной территории от берегов Енисея до Тихого
океана и до Амура на юге. Сейчас же эвенкийский национальный округ размещен
в Красноярском крае вдоль берегов Енисея. Еще в 1917 году юрты эвенков
стояли в районе села Богучаны, на двести километров южнее южной границы
национального округа. Там же, где коренное население оказывало малейшее
сопротивление, его уничтожали. Вот что пишут Магидовичи: «Увидев приближение
крупных сил русских, дауры бежали. Казаки нагнали их, разбили наголову,
захватили много пленных и больщую добычу. Опираясь на Албазин, Хабаров
нападал на близлежащие селения, еще не покинутые даурами, брал заложников и
пленных, в основном женщин, распределяя их между своими людьми… Казаки после
обстрела взяли городок приступом, убив до 600 человек. Несколько недель
Хабаров стоял там. Он рассылал во все стороны гонцов-убеждать соседних
князьков добровольно подчиниться царю и платить ясак».
Вслед за воинскими отрядами шли промышленники и купцы, которые зачищали
кладовые аборигенов, платя за пушнину в основном спиртом. Именно спиртом, а
не водкой, которая в Сибири в зимние морозы замерзает. Организм коренных
народов не оказывает сопротивления алкоголю, они быстро спиваются и
вымирают.
В советское время научные сотрудники антропологического института вели учет
коренного населения, изучали его быт, культуру, проблемы. Выходили в
правительство с предложениями решения этих проблем.
Мой сосед по номеру еще до Великой Отечественной войны переписал население
нескольких эвенкийских поселков. И с тех пор ежегодно вновь проводил
перепись в них. Изучал причины сокращения населения. По его словам основной
причиной был тот же спирт. Вопреки официальному запрету некоторые
руководители оленеводческих хозяйств, работники факторий оплату за пушнину,
за труд в хозяйствах производили спиртом. При этом они жаловались на
нехватку денег. Научным сотрудникам приходилось в этих случаях выходить на
самых высоких руководителей, чтобы добиться расследования и наказания
виновных. И не всегда это удавалось. По его словам, население изучаемых им
поселков за годы советской власти сократилось в два раза.
Утром вместе с бригадиром я присутствовал на планерке в СУ «Игарстрой».
Запомнилось, как начальник СУ распекал прораба: «Я же приказал положить
бетонные плиты на автодорогу! Вечером еду, плит нет! Почему не выполнили
приказание?» За прораба заступился главный инженер, который лично видел, как
укладывались плиты. Но к вечеру они утонули в болоте, которое называлось
автодорогой. Вот в каких условиях шло строительство на севере. После
планерки бригадир поинтересовался, знаю ли я, кто сидел рядом со мной. Я
ответил: «Начальник отдела снабжения». Оказалось, что начальник отдела
снабжения до войны был начальником жандармского управления города Львова. Я
долго сетовал, что бригадир не предупредил меня заранее. Кроме этого случая
я никогда в жизни не встречал живого жандарма, хотя и бывшего. И очень
жалел, что не обратил внимания на него.
В первой половине дня я работал в производственном отделе СУ. Здесь со мной
занимался сотрудник отдела, литовец по национальности. На мой вопрос, почему
он не возвращается в Литву, ведь с 1956 года ему была предоставлена свобода.
Он рассказал, что ездил на родину. Родители умерли, жена вышла замуж, дети
выросли. Там его уже никто не ждал, и начинать на родине нужно было без
квартиры, с нуля. К тому же его родной город Вильнюс, а жить в столичных
городах ему запрещено. Покрутился-покрутился, да и вернулся в Игарку. Здесь
его знают, как квалифицированного специалиста, на которого можно положиться.
Привез с Литвы женщину, женился, получил квартиру. «Да у нас здесь почти все
такие. Из руководящего аппарата СУ «Игарстрой» лишь парторг приехал в Игарку
добровольно, все остальные под конвоем».
Во второй половине рабочего дня поехал в новую Игарку. Из старой Игарки туда
вела автодорога из бетонных плит на сваях. Также на сваях стояли несколько
панельных пятиэтажных домов.
Через неделю я на ЛИ-2 летел в Красноярск. Летел восемь часов. Из
Красноярска до Москвы четыре летных часа, правда, на современном самолете.
От Игарки до Подкаменной Тунгуски расположена зона тундры, вечная мерзлота.
Верхний слой под солнечными лучами растаял, и тундра превратилась в болото,
под крылом самолета сплошная вода.
г. Электрогорск, 2007 год
|
