Иван Евсеенко

РУССКИЙ ЛИТЕРАТУРНЫЙ ЖУРНАЛ 

О проекте
Проза
Поэзия
Очерк
Эссе
Беседы
Критика
Литературоведение
Naif
Редакция
Авторы
Галерея
Архив 2008 г.

XPOHOC

Русское поле

МОЛОКО

РуЖи

БЕЛЬСК

СЛАВЯНСТВО

ПОДЪЕМ

ЖУРНАЛ СЛОВО

ВЕСТНИК МСПС

"ПОЛДЕНЬ"

"ПОДВИГ"

СИБИРСКИЕ ОГНИ

РОМАН-ГАЗЕТА

ГАЗДАНОВ

ПЛАТОНОВ

ФЛОРЕНСКИЙ

НАУКА

ГЕОСИНХРОНИЯ

Иван Евсеенко:

Душа человека – главное для писателя

Иван Евсеенко – автор более двадцати книг прозы, лауреат литературных премий им. И. Бунина и А. Платонова. Он родился 2 августа 1943 года в селе Займище Щорского района Черниговской области. Работал учителем, журналистом, служил в армии. В 1973 году окончил Литературный институт. Рассказы и повести Ивана Евсеенко публиковались в журналах "Новый мир", "Наш современник", "Москва", "Смена", "Север", "Дон", "Роман-газета" и других. Живет мой собеседник в Воронеже. А разговор наш начался с темы биографической.

- Иван Иванович, Ваши родители были сельскими учителями, Вы сами работали преподавателем в сельских школах, учились в Курском пединституте. Нашла ли в Вашем творчестве отражение «учительская» тема?

- Жизнь учителей (особенно сельских) мне так же близка и понятна, как и жизнь крестьян. Я ее знаю изнутри. Поэтому «учительская» тема звучит в моем творчестве постоянно, начиная с первых рассказов и повестей. Об этом свидетельствуют уже сами названия многих моих произведений: «Вторая учительница», «Учительница начальных классов», «Ученик первого класса» и другие. Русский учитель всегда был носителем высокой духовности и национальной культуры в обществе. А именно духовность, душа человеческая в первую очередь и интересует меня как писателя.

- Есть ли у Вас литературные предшественники? Кто они?

- Вообще-то у каждого писателя предшественники в широком смысле этого слова — вся мировая литература, от Гомера до сегодняшних дней. Так и у меня. Без глубокого освоения мировой литературы стать сколько-нибудь серьезным писателем нельзя. В более же узком смысле — предшественники мои, наверное, писатели-«деревенщики»: Носов, Белов, Астафьев, Шукшин, Распутин, хотя пробовать себя в прозе я начал раньше, чем познакомился с их творчеством.

- Оглядываясь назад (а Ваша творческая деятельность насчитывает, наверное, около сорока десятилетий – если я ошибаюсь, поправьте), можете ли вы её разбить на определенные этапы? Какой из них был самым тяжелым?

- Творческая моя деятельность насчитывает даже больше четырех десятилетий. Первое свое стихотворения (вернее, басню) я написал в четвертом классе, зимой 1953 года, сидя в лютые холода на рус­ской печке.

Самым трудным был у меня период начальный, ученический, когда я практически без чьей-либо помощи и наставничества постигал азы стихосложения, к восемнадцати годам собственным умом дошел до на­писания верлибров, хотя и не знал, что это такое.

Мне очень повезло в армии. Там, в городе Гвардейске Калининградской области, в ракетных войсках стратегического назначения я встретился и подружился с будущим известным русским поэтом (сейчас уже, к сожалению, покойным) Юрием Николаевичем Беличенко. Он был первым моим литературным учителем. Много мне так же дало общение с офице­рами штаба дивизии, среди которых были выпускники ИФЛИ, философского факультета Ленинградского университета, с преподавателями Калининградского педагогического института.

Прозу, короткие притчевые рассказы, я начал писать, работая после армии в районной газете Гвардейска. С этими рассказами, напутствуемый в Курске Евгением Ивановичем Носовым, я и поступил в Литинститут в семинар Сергея Залыгина. Написание притчевых рассказов было вторым, тоже еще во многом ученическим этапом в моем творчестве. И тоже трудным. Короткие рассказы не столько пишутся, сколько слагаются, как стихи. Потом, уже в Литературном институте, я начал писать более объемные рассказы и повести, которые составили первые мои книги.

В конце 80-х годов я написал сатирическую повесть «Однодворец Калашников». В новой для себя манере, хотя к сатире тянулся и раньше. Постепенно сатирические повести сложились в отдельный цикл «Большая беда».

Этапным было для меня и написание романа «Забытое время», един­ственного, как мне представляется, в нашей литературе антидиссидентского романа.

В последние годы я вернулся к написанию коротких рассказов, но уже совершенно иных, более реалистических. Они составили цикл «Трагедии нашего времени».

 Мне интересно и любопытно работать в разных манерах, к которым я довольно легко перехожу в зависимости от материала и замысла. В каждом новом произведении я ищу для себя художественное открытие. Иначе мне писать скучно. Это уже не творчество, а ремесленничество.

- Как часто Ваши книги основываются на реальных событиях?

- Все мои книги основываются на реальных событиях. Герои могут быть вымышленными, собирательными, но у них есть реальные прото­типы, реальные характеры, которых мне доводилось встречать в жизни. Наиболее реальные события воплощаются в коротких моих рассказах из цикла «Трагедии нашего времени».

- Ваши произведения очень кинематографичны. В них есть сюжет и есть яркие характеры – то, что привлекает киношников. Сотрудничали ли Вы с ними и каков результат этой работы?

- Насколько мои повести, рассказы и роман кинематографичны, мне судить трудно. Это лучше знать самим кинематографистам. Но попытки сотрудничества с кино и театральными режиссерами у меня были. Еще в середине 70-х годов по одному из первых моих рассказов, опубликованных в «Нашем современнике» «За тридевять земель» режиссер Владимир Ланской собирался поставить фильм с Брониславом Брондуковым в главной роли. Но его сценарий не пропустила цензура. Впрочем, она же не пропустила и сам рассказ в «Роман-газете».

 В конце 80-х годов Сергей Никоненко, намереваясь стать главным режиссером в Театре киноактера, хотел начать свою деятельность на этом поприще постановкой спектакля по моей повести «Однодворец Калашников». Но Сергея Никоненко главным режиссером не утвердили, и спектакль не состоялся.

Больше предложений со стороны режиссеров не поступало. По моим подозрениям, они современную прозу читают мало и невнимательно.

- Что из написанного Вы считаете самым значительным в своем творчестве? Какая вещь давалась Вам с наибольшими усилиями?

- Честно говоря, я затрудняюсь ответить, что из написанного является в моем творчестве самым значительным. Я писатель "разный", работающий в разных творческих манерах, от лирической деревенской прозы до острой социальной сатиры. Поэтому "наиболее значительными", очевидно, можно считать избранные мои деревенские рассказы и повести. Ими я и интересен читателю. Если только интересен... С наибольшим усилием мне даются короткие рассказы из цикла "Трагедии нашего времени". В коротких вещах цена слова более высока.

- О каком из неосуществленных замыслов Вы больше всего жалеете?

- Пока ни о каком. Все мои замыслы осуществились. Иное дело, что осуществились не всегда так, как хотелось бы.

 - Ваша оценка уровня развития современной литературы?

 - Сдержанная. Литература под влиянием многих факторов современной жизни перестает быть, во-первых, изящной словесностью, то есть литературой художественной, а во-вторых, делом первостепенной государственной важности. Повинны в этом, возможно, не столько писатели, сколько сама жизнь. Человеческая душа становится скучной и невоспримчивой к прекрасному, она сокращается, как шагреневая кожа и, глядишь, совсем исчезнет. Человечество все больше поддается соблазнам плотской жизни и совершенно не живет жизнью духовной. Это трагедия двадцать первого века.

 - Нуждается ли в реформе Союз писателей России? Если да, то какие бы изменения Вы предложили?

- Союз писателей давно нуждается в реформе (я об этом писал в статье "Дети капиталистического реализма", опубликованной в "Литературной газете"). Прежде всего в Союз писателей надо принимать писателей в гоголевском понимании этого слова.  Гоголь определял писателя как второго после священника человека, посредника между Богом и людьми. Нынешний же СП России напоминает массовую организацию, что-то среднее между Союзом журналистов, куда принимают любого сотрудника газеты и всесоюзной комсомольской организации советского периода, куда молодых людей загоняли едва ли не силою.

 - Литература - искусство слова. Или - искусство смысла?

 - В марксистско-ленинские времена этот вопрос ставился несколько иначе: что первично - форма или содержание? Он всегда мне казался надуманным. Это напоминает попытку решить, что важнее в человеке - голова или сердце? Поэтому отвечу примерно так: литература - это словесное искусство смысла.

 - Назовите пять последних книг, которые прочитали. Какая из них запомнилось больше других?

- Назвать пять последних книг, которые я прочитал, и которые мне запомнились больше других, не могу. Мне удобнее назвать имена интересных мне современных писателей. Из старшего поколения - это Борис Екимов; из более молодого, вернее, уже среднего, - Олег Павлов, Лидия Сычева, Виктор Никитин, Алексей Варламов и еще несколько человек из этого ряда и круга; из совсем молодых - пока никого, я их просто плохо знаю, да они и не отвечают тем требованиям, которые я предъявляю к современной художественной литературе и к современному писателю.

- Какая из российских литературных премий, на Ваш взгляд, наиболее точно отражает литературный процесс?

- Премий сейчас в Москве и провинции развелось несметное количество. Практически нет ни одного мало-мальски заметного писателя, который не был бы лауреатом той или иной премии. (Я тоже лауреат с полдесятка премий). Премии эти возникли не от хорошей жизни. Писательский труд (я имею в виду хороших писателей, а не сочинителей детективов) в нынешних условиях почти не оплачивается, и премия – хоть и мизерный, а все-таки гонорар. На мой взгляд, ни одна из премий в полной мере не отражает современного литературного процесса. Русская национальная литература (да и национальная культура в целом) находятся сейчас в униженном, оскорбленном состоянии. Власть предержащие, несмотря на громогласные заявления, мало интересуются духовным состоянием общества, поэтому и премии (даже Государственные) теряют свой смысл и значение. А ведь премии должны определять высшие духовные и художественные ценности в области литературы и других видов искусства. Это дело большого государственного значения. Пора бы столь очевидные вещи нам давно понять.

- Кто Ваш читатель? Каким Вы его представляете?

- Мой читатель, если честно говорить, это бывшие советские люди, которые всегда тянулись к высокой духовной жизни.

Беседу вела Оксана Корчина

Вы можете высказать свое суждение об этом материале в
ФОРУМЕ ХРОНОСа

РУССКИЙ ЛИТЕРАТУРНЫЙ ЖУРНАЛ