Юрий НЕЧИПОРЕНКО

ДАРЫ СВОБОДЫ

НОВОСТИ ДОМЕНА

ГОСТЕВАЯ КНИГА

Русская жизнь

МОЛОКО

Бельск

ГАЗДАНОВ

XPOHOC

ФЛОРЕНСКИЙ

НАУКА

РОССИЯ

МГУ

СЛОВО

ГЕОСИНХРОНИЯ

ПАМПАСЫ

ПЛАТОНОВ

Тучные стада

Менее десяти тысяч лет назад люди научились использовать почву как матрицу для размножения зерна, пашню - как "машину" для получения урожая. "Машина" в переводе с греческого означает "сооружение". Человек дополнил это сооружение деталями - изобрел орудия. Наступила эра производительного труда (которую Библия недвусмысленно связывает с изгнанием из рая). С той поры человек несвободен от земной жизни - ему приходится служить деятельному божеству земли, соизмеряя свое влияние с влиянием не зависящих от него явлений, подстраиваясь под перипетии процессов, разворачивающихся в почве и атмосфере. Земледелец не может отдыхать и работать в удобное для него время, когда заблагорассудится ему необходимо быть неутомимым и благодарным рабом божьим, рабочим, обслуживающим "машину земли". Создание запасов может лишь в относительной степени обеспечить свободу человеку.

Само слово "запас" в русском языке связано с глаголом "пасти" - запасом могут служить стада овец или свиней - домашнего скота. Выпас скота - занятие, которое принципиально отличается от земледелия. Пастух, скотовод в чем-то гораздо более свободен, чем земледелец, суть его занятия - управление стадом, контроль и охрана - требует усилий совсем другого рода, чем тяжкий крест работы на земле. Отношения с землей связывают пастуха, он жаждет свободы. Все религии родились среди кочевых племен. Пастух - революционер, желающий сбросить с себя иго ненавистного рабства. Что же получит он взамен, что мог предложить другим?

Унизительное для пастуха отношение человека к человеку как раба к обрабатываемой земле, служение по принципу "раб - господин" сменяется более прогрессивным отношением человека к человеку как хозяина с скоту. Пропало унизительное рабство - и восторжествовало восхитительное скотство. Кочевые народы считали возможным обложить данью другие народы, "стричь" их - именно потому, что они относились к этим народам как к стадам скота.

Кочевая практика жизни северных народов продолжается и по сей день, сохраняя тысячелетиями черты экологически чистой и неагрессивной культуры. Вероятно, то же касается и народов Казахстана, Монголии и Татарстана, которые, как показал Лев Гумилев, не имеют отношения к "монголо-татарскому" игу. В рамках традиционной культуры реализована жизнеохранительная этика - и предложенную выше схему можно вывернуть "наизнанку": отношение человека к скоту имеет характер родственной заботы, как отношение к человеку, к члену семьи.

Обвинять кочевников во всех возможных грехах - значит оказываться в плену стереотипов трактовки исторической практики народов, в плену школьного понимания "монголо-татарского ига", и не выйти из этого умственного плена. Интересно присмотреться к разным типам этик - этике земледельца и этике скотовода, которые соответствуют разным практикам и сопутствовали всей истории человечества, претерпевая превращения, вбирая в себя элементы городской культуры и новых технологий. Эти этики соседствовали с этиками собирателей и охотников, они оказывали влияние на новые формы охоты и собирательства.

Охотники за мыслью

Деятельность каждого человека представляет собой обычно соединение разного рода практик: например, исследователь в области "естественных наук", который ищет в природе новую частицу, неизвестную молекулу или закон, напоминает охотника. Организация и структура его работы смахивает на собирательство - как старатель, просеивает он сотни фактов, исписывает формулами сотни и тысячи страниц. Но ищет он не наобум - он работает на границе "возделанного" поля известных наблюдений и фактов и постоянно пытается расширить это поле познания. Более всего деятельность ученых напоминает занятие людей, которые отвоевывали под пашню новые массивы земли: выжигая и выкорчевывая лес, эти земледельцы-первопроходцы осваивали новую территорию, расширяя области культурного земледелия.

Исследователь может чувствовать себя подобно охотнику или старателю в дремучем лесу - но в целом его деятельность имеет явную доминанту первопроходца, и смысл таких занятий проявляется лишь при апробации их достижений научным сообществом, когда они присоединяются к уже известным результатам. Итак, ученый может представляться на уровне своих занятий крайним эгоцентристом и даже типом, имеющим явные асоциальные черты в поведении - но при изменении масштаба взгляда деятельность его обретает иной смысл.

Ученые склонны заблуждаться относительно своей роли в обществе: как капризные содержанки, они переоценивают собственную значимость, стараются помыкать своим хозяином, мнят себя демиургами реальности. Однако в обществе первостепенная роль принадлежит тем, кто организует и передает этические ценности: нравственное поведение и есть реальная смыслообразующая деятельность. Возделывают души людей, перевоссоздают живую ткань культуры не только философы, учителя и проповедники на кафедрах и в институтах - каждый человек на работе и в своей семье, в кругу близких занят этим незаметным и важнейшим делом.

Вкладывание, вложение труда в землю на уровне духовном переходит в практику вложения труда в человека: люди возделывают друг друга. Отношение человека к земле как к деятельному божеству означает необходимость освоения технологии слияния человеческой и божественной энергии - реализации принципа синергии, известного из трудов Платона. Поддержание почвы в "рабочем состоянии", рекреативные практики требуют определенного искусства - знаменательно, что "техника" по-гречески и означает искусство. Отношение к земле как к божественной машине и отношение к человеку как к божественной машине сходны.

Вспомним предание о вавилонской башне, сооружении, в котором человечество пыталось соревноваться с Богом. Всевышний по библейской версии не захотел того, чтобы люди, созданные им по образу его и подобию, сравнились с ним в могуществе, достигли небес. Он смешал их языки, что привело к отсутствию понимания и ссоре. Разные языки - вселенская метафора, под которой можно понимать разные культурные практики: земледельцу трудно понять кочевника, кочевнику понять земледельца еще труднее - в его деле такого опыта нет. Заметим, что тип практики не всегда однозначно закреплен за тем или иным народом: история полна движений, когда одни народы переходили к оседлой жизни, другие насильственным или иным путем из этой жизни исключались. Но эти изменения занимали тысячелетия.

Смешение языков можно рассматривать как рассовмещение опыта народов, их практик. Конфликт непонимания в языковой плоскости означает нечто большее, чем недоразумение в словах - он знаменует принципиальную непереводимость разных онтологически опытов, разных переживаний. Язык позволяет воспроизвести и передать по наследству образ жизни. Этот образ соответствует духу народа и соотносится с определенным этико-эстетическим единством. Глобальный конфликт заключается не только в том, что одни народы претендуют на плоды труда и ресурсы, принадлежащие другим народам. Принципиальный вопрос встает о "своем" и "чужом" не как о вещи или предмете, а как об облике культуры, о строе жизни. Слово "чужой" в русский язык пришло из языка готов - это самоназвание племени готов. "Чужой" есть "свой" для другого. Понять "чужое" можно, если вначале хорошо понять "свое", а потом уже найти "общее".

Элиты-малины

Россия составляется из сотни разных народов, каждый из которых ведет свою жизнь. Например, северному народу коми, который имеет опыт собирательства, охоты и скотоводства, трудно понять русский народ, в массе своей земледельческий, обслуживающий землю "по-рабски". Естественно, что коми-зырянам непонятны и те грандиозные нагрузки, которые выносит русский этнос как державодержательный. Возникает парадокс: коми, не пошедшие этапа ранней государственности, привыкшие выживать, бороться за существование в тяжелых погодных условиях поодиночке и небольшими племенами, видят себя свободными и более нравственными людьми, чем русских, которые сами себя закабаляют и угнетают с неясными целями. Народу коми неизвестна державная ответственность русских, коми видят гигантские ее издержки и не представляют, что те грандиозные экологические потери, которые понес народ коми за последние десятилетия могли бы обернуться и людскими потерями - будь на месте русского народа какой-нибудь другой, например, американский - который умудрился загнать коренное население Северной Америки в унизительные резервации.

Коми вольны сейчас привечать идеи индивидуализма, который явно по душе собирателям и охотникам. Уместными могут показаться даже требования "самоопределения вплоть до отделения" от русского народа, который уже сослужил свою службу по защите северных народов от Запада, пока тот ходил на Русь со штыками и танками.

Когда христианские мыслители предупреждали об опасности неоязычества, о возвращении к архаичным формам представлений, они не определяли, какие языческие культы являются особенно ядовитыми. Между тем язычество язычеству рознь, а уж объявлять хамом и варваром всякого язычника представляется по меньшей мере неразумным.

В рамках культур кочевнического типа унизительным, аморальным насилием может считаться недопущение свободы странствий, переездов и разного рода "духовных путешествий". В лоне земледельческой культуре странствие, переезд и духовные паломничества могут рассматриваться как предательство, "измена Родине". Накопление непонимания может приводить к конфликту, если стороны не представляют себе онтологических основ разных культур: бесполезно кочевника прикреплять к земле правилами прописки и прочими процедурами - он уйдет, как улетают по весне перелетные птицы. Примером кочевого народа являются цыгане - немало старалась Советская власть перевести их на оседлое существование, многие племена пришли к этому - но табор всегда будет оставаться ценностным ядром, центральным мифом цыганской жизни.

Находясь в материнском чреве, зародыш по сокращенной программе проходит филогенез - метаморфозы образования человеческого вида. После рождения в детстве нечто подобное продолжается - но повторяется уже история человечества. По мере роста и развития интересы ребенка меняются: малые дети поступают как собиратели, копошась в песочнице и подбирая на улице интересные предметы, мальчишки любят коллекционировать, охотятся на мелких тварей, букашек и птиц и выслеживают друг друга, подростков манит романтика дальних странствий, они склонны к кочевничеству. С достижением зрелости начинают преобладать настроения оседлого "земледельческого" типа. Земледельческая практика соединяет в себе черты всех культур, вероятно, земледельцам по этой причине легче понять охотников и кочевников: как взрослому легче понять детей.

Кочевые народы не следует недооценивать - английский историк Тойнби, например, представляет номадическую культуру - культуру кочевых народов как более изощренную, имеющую опыт управления более тонкой материей, чем почва - живой плотью. Те народы, которые перешли от земледелия к кочевничеству, имеют больший опыт правления людьми: не отсюда ли повторяющийся в летописях европейских народов мотив приглашения чужеземцев на княжение?

Даренному коню...

С развитием технотронной цивилизации происходит как продолжение прямого "пути зерна" земледельческой культуры, так и осуществление кочевничества в новых формах. Мир организуется таким образом, что потоки информации и природных ресурсов кочуют между континентами - и современный кочевник может жить на одном месте, пропуская сквозь свои глаза, уши и рот информацию и пищу, имеющие самое различное происхождение. Бизнесмен или банкир по практике своей деятельности может "пасти" стада долларов за тысячи километров от своего дома. Остро встает вопрос об этике такого кочевого космополитизма - если исчерпываются необратимым образом природные ресурсы, разоряются и загрязняются земли, деятельность участвующих в этом своими деньгами людей преступна.

Однако преступления эти обычно совершаются далеко от дома, на чужих территориях, в странах, имеющих несовершенные законодательства - и защита преступников всей совокупной мощью потенциала "цивилизованных стран" превращает эти страны, главы которых связаны круговой порукой, в страны-агрессоры с элитами- малинами. Они выплачивают своим подданным мзду за сообщничество: создают более высокий уровень жизни для всего населения и предоставляют превосходные условия жизни главарям транснациональных корпораций, выдавая им своего рода индульгенции, защищая моральный престиж неоскотоводов.

Учет баланса моральных факторов, действующих сейчас на уровне наций и государств, требует не только рассмотрения смысла разного рода жизненных практик и сведения их к известным схемам - надо видеть и новые качества цельности мира, возникающие благодаря увеличению информационной связности народов. Глупо подходить к сложно организованному современному сообществу с одной-двумя отмычками в виде теории классовой борьбы, системы ценностей либерализма или традиционализма. Рассмотрение современной жизни на адекватном уровне требует привлечения как исторических сведений, так и представлений социопсихологии. Целостное, совокупное знание этнопсихологии народов невозможно без изучения феномена человека, без личностного, персонального знания.

Реабилитация архаики

Правители и все те, кто "пасут" сейчас народы, обладают характером кочевников - но сами народы имеют несколько иные нравственные установки. Без земледельцев не состоялась бы нынешняя цивилизация, без каждодневного труда по возобновлению ресурсов и передаче нравственных ценностей жизнь цивилизованных народов пресеклась бы в считанные годы. Попытка навязать народу ценности другой культуры, заставить его "плясать под чужую дудку" не может кончиться добром ни для народа, ни для новых его "пастухов".

Нынешние пастухи стараются навязать собственные ценности в виде "даров свободы" земледельцам, смысл жизни которых состоит в служении земле, призывать "выдавливать раба" из себя людям, для которых это равнозначно прекращению работы. Практика журналистов, подвизающихся ныне на роли духовных пастырей, имеет явное сходство с поведением скотоводов, предоставлять им право определять ценностные ориентиры общества, служить некой особой властью - весьма опасно.

Силы российского общества пущены в распыл, страна разорена, развязана война всех со всеми, после психологического начато биологические, физическое истребление граждан - а журналисты рады-радешеньки, что им позволено говорить, что завоевана "свобода слова"! Этот пример кардинального непонимания смысла происходящего, непонимания сущностного говорит не только о поверхностности племени журналистов - но о принципиальной дефектности устроения массового общества, когда на роль идолов толпы выдвигаются чуждые культуре фигуры. Их приносят в жертву обществу: происходит нечто вроде ритуального жертвоприношения: теле-вожди становятся наркоманами эфира, их свобода, не находя преграды, делает их рабами собственных страстей. Иногда за этим следует уже физическая смерть - как у известных звезд рок-музыки. Если вспомнить, что само явление рока расценивается как реабилитация в современной культуре архетипических черт архаики, ритуальных ритмов африканских племен, круг замыкается.

Варвар явился не с дубинкой и копьем - а с микрофоном и сигарой, он вошел в нашу жизнь через показы "престижных мод", ритмы плясок и билль о правах человека. Право жить на любой территории, служить любым богам и распространять любую веру, все эти передовые декларации есть реализация прав кочевника, охотника и собирателя, которые позволяют им отнять у земледельца его землю и его священное право работать, быть рабом и слугой Земли - деятельного божества.

Рабство же в нынешнем, оскорбительном смысле слова реализовалось в наиболее ярком виде на Юге - в Египте, странах Ближнего Востока, Греции и Риме. На Северо-Востоке от Средиземного моря, в границах России, строились иные отношения между людьми - здесь холодная зима ставила людей в одинаково беззащитное положение по отношению к природе, работник и скот спасались под одной крышей с хозяином-земледельцем, что вело к родственным, душевным отношениям в общем доме. Историк Аполлон Кузьмин и биолог Александр Малыгин на основании разных предпосылок приходят в своих трудах к выводам об отсутствии традиции "рабовладельческих" отношений между людьми на территории России. Местоположение и климат - соотношение тепла и холода, света и тьмы создают уникальные условия работы земли - деятельного божества, которые ведут и к определенному устроению "русской души", где черты первопроходцев и земледельцев, пастухов и воинов соединены своим, уникальным способом. Взгляд "революционного" сознания скользит по поверхности понятий "рабства" и "свободы", не проникая в суть явлений, не понимая, что реально означают эти понятия в русле русской культуры.

Пушкин как-то в сердцах, избавляясь от иллюзий юности, написал пророческое стихотворение:

Свободы сеятель пустынный,

Я вышел рано, до звезды;

Рукою чистой и невинной

В порабощенные бразды

 

Бросал живительное семя -

Но потерял я только время,

Благие мысли и труды...

Паситесь, мирные народы!

Вас не разбудит чести клич.

 

К чему стадам дары свободы?

Их должно резать или стричь.

Наследье их из рода в роды

Ярмо с гремушками да бич.

***

До открытия пашни люди добывали пропитание в основном собирательством и охотой, после стало возможно разведение скота, отгонное скотоводство. Животные пришли на запах корма, когда человек смог организовать хозяйство и набрать ресурс, достаточный не только для него самого, но и для прокормления скота. В таком хозяйстве, сочетающем черты скотоводства и земледелия, возникла возможность более эффективного накопления взаимодополняющих запасов, возможность "маневра", сокращение затрат труда.

Слово "культура" в переводе с латинского означает "возделывание" и "земледелие", по мнению ряда исследователей, корнем здесь служит греческое слово "кола" - "зерно" - и смысл культуры восходит к представлению о круге возвращения ресурса, рекреации ценностей. Возникнув в недрах земледельческой культуры, отгонное скотоводство со временем могло превратиться в особый род занятия - какие-то народы начинают специализироваться на скотоводстве, переходя в кочевники. В мифологии это выражается в рассказе о бунте пастуха против земледельца: пастух не захотел быть рабом земли и убежал из семьи земледельца, уведя за собой стадо.

Любопытно, что основоположник славянофильства Алексей Степанович Хомяков рассматривает мировую историю как реализацию конфликта двух противоположных духовных начал, одно из которых он связывает с земледелием, возделыванием ресурса, другое - с завоеванием, захватом ресурса. Работы Хомякова начали переиздаваться только в последние годы, и не получили еще должного резонанса. Было бы неверным связывать практику кочевников однозначно с захватами чужих территорий, как и земледелие - с миролюбием. Среди государств Месопотамии, например, были как агрессивные и воинственные - так и более миролюбивые, хотя основой хозяйства и у тех и у других было земледелие на основе мелиорации.

Академик Лихачев в своем исследовании воровского жаргона показал близость его формам архаичного мышления. Обществу опасен не язычник, а человек с безнравственным сознанием и асоциальным поведением, но можно себе представить, что безнравственному сознанию в рамках разных культур будут соответствовать разные образы мысли.

Считается общепринятым, что в собирательстве, требующем терпеливого внимания и кропотливости, женщины были успешнее мужчин - это могло служить одним из оснований матриархата. Переход к охоте связывается с переходом к патриархату. В земледельческом же хозяйстве требуются самые разнообразные свойства - оно предоставляет широкий набор возможностей для самореализации, мужчина и женщина могут играть разные роли и в целом составлять гармоничное единство своей деятельности с работой Природы.

Народы, перешедшие к кочевому образу жизни, упростили набор возможных ролей, которые предоставляются людям культурой. Однако пастухом может быть с успехом как мужчина, так и женщина - и в Монголии, например, статус женщины в чем-то сходен с ее положением при матриархате. В целом ныне Запад приходит как прельстительное диво - грандиозный "троянский рынок", который поет сотнями сладкоголосых бестий, парализует образами своих фильмов и скоростью авто, кутается в упаковки от модных кутюрье - кто же не соблазнится на блестящие упаковки?

Написать отзыв

© "Русская жизнь",  обозрение

WEB-редактор Вячеслав Румянцев