Гиренок Федор Иванович

 Автор

УСКОЛЬЗАЮЩЕЕ БЫТИЕ

XPOHOC

НОВОСТИ ДОМЕНА

ГОСТЕВАЯ КНИГА

СТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫ

БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ

ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ

ГЕНЕАЛОГИЧЕСКИЕ ТАБЛИЦЫ

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА

ПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ

ИСТОРИЧЕСКИЕ ОРГАНИЗАЦИИ

КАРТА САЙТА

6. Забвение избыточности бытия

Промышленная революция XVIII-XIX вв. разрушает "ячейки" традиционной социальной структуры общества и выталкивает в пространство истории огромные массы людей. Традиционное общество имело какую-то личностную размерность рабочей силы, моральную подкладку своей истории. В нем еще сохранялась зависимость между содержанием того, что делается, и личностью того, кто делает. Современное общество разлагает эти зависимости. Спрос на работу рабочей силы возрос неимоверно. Моральные качества и личные усилия уже ничего не значат. События складываются вне зависимости от того, добродетельны мы или нет. Результат действия самодействующих структур один и тот же. Акт купли-продажи строится вне морали. Политика - вне чести. То есть современное общество освобождает огромный материк нечеловеческих связей, к которому человеку нужно было приспособиться, которыми нужно было овладеть, не подгоняя их под метрики традиционного общества. Огромные массы ничем не связанных людей нужно было как-то связать. Для того, чтобы овладеть этой энергией, нужны были не идеи, а интересы. Общие интересы связывают людей. Между "автономным человеком", самостоятельно ориентирующимся в мире, и человеком "элементом массы" лежит пропасть. Цивилизованный человек, иронизирует Юнг, научился делать свою работу без песнопений и барабанной дроби, которые гипнотически вводили бы его в состояние "делания". Он даже может обойтись без ежедневной молитвы. Но вот что странно. Одновременно появилось множество людей, которые живут так, как если бы они не имели органов чувств: они не видят вещей, которые у них перед глазами, не слышат слов, звучащих у них в ушах.

"Массовый" человек сверяет предпосылки своего мышления с мышлением и действием массы, с ходом истории. А поскольку "масса" не мыслит, а история не действует, постольку возникает массовая потребность в представителях истории и масс. Поверенные хода истории не могут не знать истины того, что лежит в конце пути истории. Они знают законы целого и видят перспективу, внутри которой неравенство заменяется равенством, несправедливость - справедливостью, а свобода становится привычным делом каждого. Единичное не должно мешать перспективе, а особенное обязано не затемнять всеобщее, ибо сами по себе они не имеют никакого значения. Если мы видим всеобщее, то особенное нас уже не интересует. Значение отдельного устанавливается в контексте и отдаленной перспективе закономерно развивающейся истории. Фактически данное рассматривается по- преимуществу через идейно предпола- гаемое. Если сущности вводятся предположением поверенных масс, то единичные факты нельзя ввести пред- положением. Они либо есть, либо их нет. И поэтому проективное сознание принуждено всякий раз заново решать один и тот же вопрос: что же в мире от предполагаемого, а что в нем - от фактически данного, и не сковывает ли предполагаемое еще живое и особенное, не замещает ли предложенное сознанием положенное бытием? Проективное сознание вовлекает массы в пер- спективу истории. Его интересует не жизненная позиция человека, а его классовое положение, не личный опыт, а историческая тенденция, не условия вовлеченности индивидов в то или иное событие, а эффект массового действия. Опыт не концептуализируется. Он оценивается в контексте научно обоснованных проектов и массовых действий. Философия превращается в идеологическое украшение жизни масс, в спекулятивный орнамент общества. Производство сознания становится элементом воспроизводства социально- политических структур общества. Создается обстановка, в которой не философия выражает эпоху в мысли, а сама историческая эпоха захватывает мысль, лишает ее автономности и права на представительство истины. Членораздельная, целостная мысль становится недостижимой, ибо сама она превращается в симптом ускользающего бытия. Смещение субъективности уловил, например, Пастернак, слова которого: "Меня деревья плохо видят на отдаленном берегу", могли бы повторить все современные философы. Но если современная философия признает "я" не существующим, если "я" - это какая-то производная квазиструктура сознания, то почему же тогда не испаряется слово "сам"? Почему мы признаем умного в том, кто сам подумал, а не в том, кто сам допускает, чтобы за него в его голове что-то кем-то мыслилось? Почему бы нам не признать, что есть глупость сознания и есть умные сны? Ведь когда мы видим сон, то это не мы его видим, а он проясняет нам наши же состояния, рассказывает о нас. И чтобы его понять, нам нужно быть на его уровне, нужно сделать усилие. Какое? Увидеть его конкретно, а не абстрактно. Конкретно мы видим тогда, когда не выходим за пределы видимого. А это сделать трудно. Для этого нужно отказаться от "я сам" и допустить возможность того, чтобы и в "безбытийности" кружилась листва бытия. Классическое философское со- знание "не заметило" эпоху массовых идеологических движений. Оно концептуализировало опыт свободной личности, отыскивая в нем всеобщее, рационально контролируемые элементы. Объективность растворена в субъективном опыте. Сама по себе она не дана. К ней нужно еще прийти, ее нужно установить в процессе де- субъективизации опыта представителей свободных профессий и интеллигентского сознания.

Мы думаем, что наша перво-природа делает нас немыми, что она связывает нас по рукам и ногам. И поэтому мы развязывали эти связи, вытаскивая их на свет воли и разума. Вытаскивали связи, а вытащили взрывоопасную энергию идеологически ориентированных масс.

Концептуализация движения масс связана с идеологией проективного сознания. В качестве нового идейного течения создаются интеллектуальные структуры для включения (и описания) массовых движений в историю. В них рационализируется мироощущение людей, выброшенных за пределы традиционного уклада жизни.

Если человек есть условие того мира, который он может понимать и в котором он может действовать по- человечески, то реализуются эти возможности в принципе "я могу". Могу не только объяснить мир, но и могу изменить его. Это две стороны одной медали. Бытие "я есть" превращается в бытие "Я могу". Недаром философии был брошен упрек: мол, хватит болтать, настала пора изменять эпоху.

Слово "эпоха" здесь случайно. На его месте мы могли бы увидеть и "бытие", и "человек". Кто откажется схватить в мысли бытие или человека? А, "схватив", почему бы его не изменить? Но в этой настроенности есть один оттенок, вернее, одна скрытая ее посылка. Мало "схватить" вещь в мысли. Ее еще нужно суметь "вывернуть" так, чтобы у нее не оставалось изнанки, какой-то внутренней стороны. Что такое "внутренняя сторона"? Это "провал" мысли, темное пятно в поле сознания. Значит, бытие нужно изменить так, чтобы не было "темных пятен" сознания. И тогда умельцы мысли будут иметь, с одной стороны, цивилизованные связи бытия, основанные на знании сути вещей, а с другой стороны, философию (или науку), которая им эту суть постав- ляет, т.е. само философствование ставится в зависимость от возможностей "выворачивания" эпохи (бытия и человека).

Современная философия ужаснулась и "онемела", увидев "я могу" осуществленным в образе цивилизации. Как заклинание ею стало повторяться одно слово: "не все". Не все можем стянуть в причинный узел, в фунда- ментальную зависимость. Есть вещи, которые очень хотелось бы понять через набор последовательностей, но не все может человек. Есть "провалы" мысли и темные пятна сознания, т.е. есть бытие. Ведь бытие - это и есть все то, что мы в зеркале сознания видим в качестве пятна, в качестве того, что складывается не по законам сцепления мыслей, не по правилам сознания. Когда по правилам, тогда появляются замещенные связи циви- лизации. Ведь цивилизация - это выполненное человеком представление мира, замещающее вяжущие связи человеческой природы, выражаемые словами "я не все могу". И это "не могу" необходимо исполнить без ропота и смиренно как условие того, чтобы что-то "мочь". Разрушение человеческой природы под тем предлогом, что не может быть бытия, невыразимого в мысли, имеет еще одно следствие. Пытаясь обмануть сущее, мы обращаемся к сущности сущего. А сущности заставляют нас вступать в сговор с несуществующим. Если нечто существует, то ничто ничтожит вполне благопристойно и цивилизованно. Например, в виде представлений о всеобщем счастье или тотальной честности вывернутых "наизнанку" людей. Вот эту посылку разрушает современная философия, которая проявляет особую чувствительность к непоследовательностям и недоговоренностям классической метафизики. Сегодня нас интересует уже не сущность сущего, а избыточность бытия. Но бытие безмолвствует, а публика публично жжет себя глаголом.

Оглавление

Перепечатывается с сайта

http://www.philosophy.ru 

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА

© Гиренок Федор Иванович, 2002 г.

редактор Вячеслав Румянцев 15.02.2003